Депрессия или сложный период в жизни – в чем разница?

Важное отличие депрессии от тяжелых проблем и кризисов обычной жизни – то, что она не решается привычными методами.

Депрессия – это территория, где силы оставляют, а навыки не функционируют. Депрессия сильно отличается от просто сложных обстоятельств. Чем? Представьте опытного бегуна, который может б   ежать и по стадиону, и по лесу, и когда холодно, и когда тепло. Сложные жизненные обстоятельства – это как забег по трассе при температуре в +50 в горах с большими перепадами высоты: очень трудно и при этом понятно, что очень трудно. Всем понятно: бегуну понятно, другим бегунам понятно, зрителям понятно. Изнутри этого бега может быть физически и морально плохо: больно, утомительно, может подкатывать отчаянье и ощущение, что сил нет, а это никогда не закончится. Но в целом трасса конечна, и другие бегуны переживают похожее состояние.

Что такое депрессия? В метафоре забега – это трасса, на которую вышли несколько бегунов, но дорожка одного из них внезапно оказалась в невесомости, оттуда в одно мгновение пропал весь воздух, и все правила, которые раньше действовали, вдруг действовать перестали. Мозг бегуна посылает импульсы к мышцам, а это не срабатывает. Больше стараться не срабатывает. Что-то глобально не так, почему-то то, что работало миллион раз до этого, внезапно не действует. При попытке пойти вперед, относит назад; при попытке усилить напор, движения становятся еще более дезорганизованными. И непонятно, почему. Никому не понятно: бегуну непонятно, другим бегунам непонятно, зрителям непонятно. Со стороны, да и долгое время изнутри, может казаться, что это бегун что-то делает неправильно, хотя он делает всё то же самое, что и раньше – но просто это больше не работает. Это то, почему депрессия безошибочно дезориентирует и с ювелирной точностью внушает представления о собственной никчемности и плохости. И это одно из оружий депрессии: сама суть происходящего невидима, причина невозможности участвовать в гонке – скрыта от всех. Это как провалиться в подреальность, в другой слой мира, незаметно для себя и окружающих, и не мочь оттуда выйти. Мучительность этой невидимости и беспомощность при попытках что-то с этим сделать, как-то расколдоваться – это очень особый модус страдания, в котором сливаются одновременно бессмысленность, безнадежность и безвременье.

Эндрю Соломон в своей книге «Демон полуденный. Анатомия депрессии» пишет: «Если удастся вышибить депрессию, можно жить в дивном мире с любыми проблемами реального мира — в сравнении с ней они будут выглядеть пустяком. Я позвонил одному человеку, у которого брал интервью для этой книги, и вежливо осведомился, как у него дела.
— Ну, как, — сказал он, — спина болит, я подвернул ногу, дети на меня обижены, дождь льет как из ведра, кот помер, мне светит банкротство. С другой стороны, психологически я — без симптомов, так что, в общем и целом можно сказать, что все великолепно».

Резюме: Есть большая разница между проблемами по ту и по эту сторону депрессии. Когда проблема видимая, хоть и сложная, ее можно предъявить себе и социуму, есть накопленные способы ее решения, она переносится намного легче. Депрессия же невидима ни для самого человека, ни для окружения, она непонятна, ее суть как раз в том, что привычные методы в ней не срабатывают, и внутренняя непредсказуемость, хаос, отсутствие правил сильно дестабилизирует.

Продолжение следует…

Автор статьи: Наталья Лебедева